Накануне этого знаменательного события НИА продолжает публиковать серию материалов, посвященных истории становления города и градообразующего предприятия – комбината Североникель.
Наш очередной сюжет познакомит читателей с Ниной Дмитриевной Медведевой. Нина Дмитриевна – человек удивительный. Когда писатель хочет показать в своем произведении образец русской женщины, ее мощь, несгибаемую духовную силу, выносливость, любовь к родной земле, самоотверженность и умение во всем видеть добро, он прибегает к созданию собирательного образа, взяв эти черты от разных женщин. Но если бы классик увидел Нину Дмитриевну, ему достаточно было бы просто описать ее, чтобы мир узнал пример неповторимости и силы русской женщины, широту ее души, доброту сердца. В этом мнении единодушны все те, кто с ней знаком.
Родилась Нина Дмитриевна в 1939 году в деревне Грядцы Калининской области. Деревня, где жила семья, была расположена недалеко от городов Торопец, Ржев, Великие Луки. Уже в первые дни войны города были подвергнуты вражеским бомбежкам. Отец Нины Дмитриевны ушел на фронт. В 1942 году он геройски погиб под Витебском. В 1941 году маме Нины Дмитриевны, Анне Дмитриевне Николаевой, было всего 32 года. Молодая, красивая, хрупкая женщина в одночасье с шестерыми детьми на руках осталась одна. Вскоре семья лишилась не только главного кормильца, но и дома. «Фашисты пришли в нашу деревню практически сразу после начала войны, - рассказывает Нина Дмитриевна, - дом у нас был хороший, большой, и хозяйство было крепким. Немцы его сразу отняли, выгнав нас на улицу. До осени мы скитались, жили, где придется, ночевали у людей в соседних селениях. Все продовольственные запасы, сделанные еще отцом и матерью в мирное время, тоже были отняты вместе с жильем. Наступила осень… заморозки… И тут мать, не выдержав страданий детей, привела их на порог родного дома и, вызвав немецкого солдата, сказала: «Мои дети не виноваты в том, что идет война, что их отец погиб, и их некому кормить. Им нужна крыша над головой и еда каждый день». Увидев силу и бесстрашие русской женщины, вызванные, по-видимому, полным отчаянием матери, у которой остались только ее дети, на удивление, фашисты не стали убивать семью и даже позволили поселиться в бане. Но позже их выселили в сарай, так как немецким солдатам нужно было мыться и дети им мешали. Позже мать рассказала детям, что их хранил сам Господь. Один из немецких солдат, пустив ее жить в ее же сарай, сказал: «У меня дома тоже четверо детей. Я не хотел воевать. Меня заставили, как и многих других». Опухшие от голода, в рваной одежде, маленькие, мы ходили по домам и просили милостыню. Если есть было совсем нечего, ели траву и листья деревьев. Обеспечив детей хотя бы каким-то жильем, многодетная мать вынуждена была каждый день оставлять их рядом с врагом и идти в колхоз, где работала за трудодни. Это позволяло хоть как-то кормить детей и не умереть с голоду самой. Да и не отрабатывать трудодни в колхозе было нельзя. Норма их постоянно росла. Если кто-то падал без сил и не мог отработать норму трудодней, его отдавали под суд. «Уходила она рано, - рассказывает Нина Дмитриевна, - еще затемно, а возвращалась поздно. Особенно тяжело было в период посевной. Все колхозные лошади и техника были отправлены на фронт, и пахать приходилось плугом вручную. Мама падала от усталости, и мы видели разбитые в кровь ее руки, огромные мозоли, раны. А зимой, когда работы в поле прекращались, женщин отправляли на заготовку топлива. На морозе они пилили дрова, выкатывали замерзший торф и, впрягаясь вместо лошадей в сани, тащили его в пункт сбора. Мы украдкой плакали, так жаль было ее. Невероятной силы она была женщина. Несмотря на усталость и боль, она находила время, чтобы накормить нас, каждого обогреть, погладить по голове, улыбнуться, поговорить с нами. Она поддерживала нас, и мы верили, что придет победа, и она будет за нами.
В Мончегорск Нина Медведева приехала в 1959 году. Жила она в деревне, паспортов на руки жителям сельской местности тогда не выдавали - в послевоенные годы нужно было поднимать разрушенное сельское хозяйство. Знакомая, которая была старше, дружила с директором паспортного стола и уговорила его помочь девушке. Так впервые, в двадцать лет, Нина Дмитриевна получила паспорт. «Уезжать нужно было сразу, - вспоминает Нина Дмитриевна, - ибо паспорт могли забрать. Семья у нас была большая, детей много. Старшие на тот момент уже разъехались по стране. Пришло время строить свою жизнь и мне. И тут помог случай, который свел меня с женщиной, с которой мы крепко подружились. Она жила и работала в Мончегорске, а к нам в поселок приехала в гости. Новая знакомая позвала меня с собой в молодой и перспективный город Мончегорск. Помню, как впервые шла по проспекту Жданова. Деревья были молодыми, тонкими. Как раз в это время на Комсомольском озере было выступление известных конькобежцев. Для меня это было настоящим событием. Тогда в Мончегорске были еще рабочие поселки. Но горожане говорили о том, что «деревяшки» и бараки скоро снесут, и поселки станут частью города. Вокруг города был лес. Мы потом часто ходили туда за грибами, ягодами, да и просто погулять. Удобно было то, что ехать далеко от города, чтобы пройтись по лесу, не нужно. В Мончегорске устроилась работать буфетчицей в столовую №3 ОРСа (отдела рабочего снабжения) комбината, что была на Сопче. Вскоре я встретила своего будущего супруга и вышла замуж. Жилья своего не было, приходилось снимать комнату».
Многие знали добрый характер Нины Дмитриевны, ее трудолюбие. Вскоре ее пригласили работать на бетонный завод. Город в это в это время строился, и работящие люди были нужны. Проработав меньше месяца на бетонном заводе, Нина Дмитриевна получила наконец-то комнату в бараке. В это время сдали в эксплуатацию дом на улице Ферсмана, сотрудницу с семьей переселили туда, а Нину Дмитриевну с мужем в комнату. «В 1965 году жилые дома один за другим сдавались в эксплуатацию. Строился и расширялся комбинат «Североникель», - рассказывает Нина Дмитриевна, - мы только успевали давать туда бетон. Бетонный завод, растворные узлы, дробилка, все работали круглосуточно, в три смены, даже в выходные дни. Когда нам с супругом одновременно удавалось получить выходной, это было настоящим праздником. Ходили в городской парк на танцплощадку, на разные мероприятия в клуб, который был на Кумужье, где мы тогда жили. Отношения между людьми были добрыми, открытыми. Дверей тогда почти никто не запирал. В гости ходили запросто, без приглашения, как к себе домой. Помогали друг другу во всем. Бараки жили как одна семья. У нас в бараке жил пожилой мужчина, Семеныч, он всех детей со школы встречал, за всеми смотрел, кормил, уроки проверял».
Отработала Нина Дмитриевна на дробилках 31 год - тяжелейшая мужская работа. Но, как бы ни было трудно долбить замерзшие каменные глыбы, как бы ни испытывали ее на прочность мороз и ветер, никогда не сетовала на судьбу, всегда шла на работу с улыбкой. В бараке прожили они семьей много лет, там родилась и подросла дочь. Потом, в начале семидесятых, бараки стали сносить. Жильцов расселять. Сначала семью Нины Дмитриевны с дочерью-подростком хотели поселить в одну квартиру с другой семьей, где было два взрослых сына. Нина Дмитриевна наотрез отказалась. «Никогда ни о чем никого не просила, - рассказывает Нина Дмитриевна, - никогда ни на что не жаловалась. А тут пришлось отстаивать свои права в горисполкоме. «За что я всю жизнь работаю на такой тяжелой работе, за что мой отец воевал и погиб», - спросила я там, - «чтобы я всю жизнь жила в невыносимых условиях?»»
Так семье Медведевых удалось получить однокомнатную квартиру в доме № 23 на проспекте Металлургов (в то время Жданова). Прожили там много лет. Дочь вышла замуж, Нина Дмитриевна забрала к себе из деревни мать. Жили все вместе, всемером в одной комнате. Родилась внучка. На Украине умерла сестра Нины Дмитриевны, и пришлось забрать к себе племянницу-подростка. Места не хватало. Спать приходилось на полу. Ни один чиновничий порог пришлось обить Нине Дмитриевне в надежде на увеличение жилплощади. И вот, в начале восьмидесятых, семье была выделена четырехкомнатная квартира в новом доме на Ленинградской набережной.
«Во второй половине восьмидесятых, - продолжает рассказ Нина Дмитриевна, - начались задержки с заработной платой и пенсией. Трудновато стало, но мы справлялись, Удивительно, но тогда понемногу на все хватало. Сейчас порой не хватает. А тогда хватало. Особого ничего себе не позволяли, но и не голодали. Строительство свернулось. Профильные предприятия стали закрываться. Труднее всего было расставаться с друзьями и сотрудниками, которые, ввиду потери работы на закрывшихся предприятиях, вынуждены были навсегда уезжать далеко от севера».
На вопрос, что Вам было особенно дорого, Нина Дмитриевна, не раздумывая, отвечает – работа. Не сразу понимаешь, такой тяжелый труд: дробить каменные глыбы, сеять песок, превращать огромные камни в щебень, не каждый мужчина справится. А Нина Дмитриевна с улыбкой объясняет: «Коллектив там был хороший, добрый, удивительный. Там было хорошо и весело вместе». Через несколько лет карьера Нины Дмитриевны пошла в гору. «Стала мастером, потом бригадиром. Помню, ребята все под два метра ростом, и я бригадир – невысокая, хрупкая». До сих пор помнят сотрудники Нину Дмитриевну как хорошего, чуткого наставника. Все молодые работники, вновь пришедшие на ее участок, попадали к ней. Ко всем она находила подход, всех могла обучить и, главное, привить любовь к своему делу. Много раз побеждала бригада Нины Медведевой в соцсовревнованиях, становилась лучшей на предприятии, перевыполняла план. До сих пор хранит она заветную толстую папку с грамотами, полученными на работе. Имя Нины Медведевой занесено в книгу почета предприятия.
Сумела она пережить и трудные девяностые, и нулевые. И всегда с оптимизмом и улыбкой. Она по-прежнему живет в ставшем родным городе металлургов. Делит с ним все его невзгоды и радости. Умеет улыбаться каждому дню. И для каждого, с кем говорит, у нее есть доброе слово, а главное – неиссякаемый оптимизм и вера в будущее, которыми она делится от души и верит в большое будущее любимого Мончегорска.
