Накануне этого знаменательного события НИА продолжает публиковать серию материалов, посвященных истории становления города и градообразующего предприятия – комбината Североникель.
Наш очередной сюжет познакомит читателей с Геннадием Петровичем Ермаковым.
Геннадий Петрович – выдающийся металлург, талантливый руководитель, благодаря которому комбинат «Североникель» не только был возрожден после почти полного упадка, но и стал крупнейшим предприятием в мире по производству никеля.
Нам удалось встретиться с Геннадием Петровичем в Москве, где он сейчас живет и из первых уст услышать подробную историю спасения комбината.
В начале 80-х Геннадий Ермаков работал главным инженером комбината «ЮжУралникель». Тогда это было передовое предприятие, имевшее для страны огромное значение. Там выпускались соли никеля, которые являлись сырьем для аккумуляторных заводов. Также производилось много никеля и кобальта. Комбинат был одним из ведущих в СССР.
«Предприятие было стабильным, работавшим на передовых технологиях. Тогда только построили кобальтовый цех, крупнейший в стране. Отличный, сплоченный коллектив, стабильная зарплата, перспективная должность. О другом и мечтать не хотелось, - вспоминает Геннадий Петрович. Обстановка в никелевой промышленности на других предприятиях страны была сложной. Тяжело работал Норильский завод. Но особенно трудной была ситуация на заводе «Североникель» в Мончегорске. Когда я ранее дважды бывал на этом комбинате, это было передовое предприятие. На комбинате «Североникель» тогда впервые внедрили автоматизированную технологию управления техническими процессами. Мы обменивались опытом, многое перенимали и внедряли у себя на производстве. Комбинат «Североникель » был заслуженно награжден орденом Ленина, и ему было присвоено имя В.И.Ленина»
Информация о работе предприятий цветной металлургии ежегодно оглашалась на собраниях в профильном министерстве.
«И вдруг мы узнаем, что на комбинате в Мончегорске начался кризис, продолжает Геннадий Петрович, - бывший директор и его команда специалистов были отстранены от должностей. Комбинат перестал выполнять план, срывал поставки. Усугублялось это тем, что предприятие в основном обеспечивало оборонную промышленность, поставляло спецсталь, выпускало сверхчистый никель - составляющую для производства спецстали. Прекратились поставки в оборонку, поставки на экспорт. Хронически не выполнялся план по меди. В 1981-82 годах задолженность по никелю составляла астрономические цифры – 12 тысяч тонн, что, для сравнения, составляло годовой объем комбината «Уфалейникель».
В это время, в июне 1982 года, Геннадий Петрович отдыхал с семьей на Черном море, в Одессе. Вдруг на пляже к нему подошел мужчина и попросил подойти к телефону. Звонил первый заместитель министра цветной металлургии.
«Геннадий Петрович, завтра Вы должны быть на приеме у министра, - сообщил чиновник, - билет на самолет Вы можете получить у главного врача санатория.
Заместитель министра пояснил только, что столь экстренный вызов связан с комбинатом «Североникель». Министром цветной металлургии тогда был Петр Фадеевич Ломако, занимавший эту должность с 1936 года.
«Это был человек-легенда, отчаянный металлург. Вся цветная металлургия страны прошла через его руки, - вспоминает Геннадий Петрович, на той встрече со мной министр был предельно откровенен: «Знаешь, как бывало? Однажды, ночью меня вызвал Сталин, - сказал Петр Фадеевич, - и говорит: «Слушай, министр, стрелять нечем, свинца нет для пуль. Как хочешь, но чтобы через два месяца удвоил производство свинца». Я собрал коллег и стал думать, как выполнить указания Сталина. Решено было отправиться на Чимкентский свинцовый завод, который работал без газоочистки. Вся свинцовая пыль складировалась на территории завода и даже за его пределами. Тут же были присланы десять тысяч заключенных с лопатами. Сняли метр слоя, а так как это был чистый концентрат, используя его, удвоили производство свинца». Так он подводил меня к тому, чтобы я не думал отказать от его предложения. Потом он неожиданно сказал: «Поехали». Мы вышли на улицу, сели в спецмашину, оснащенную охраной и рацией, и поехали. Ехали молча. Машина остановилась у 8-го подъезда ЦК КПСС, там располагался промышленный отдел. Ранее я там не был. В коридорах было пусто. Только прапорщики с рациями, охранявшие здание изнутри, изредка нарушали тишину. Вошли в кабинет кандидата в члены политбюро, заведующего промышленным отделом, Владимира Ивановича Долгих, бывшего директора Норильского комбината, доктора технических наук, дважды героя соцтруда».
Геннадий Петрович встречался с ним ранее в Норильске, будучи совсем молодым металлургом. Тогда Владимир Долгих был первым секретарем Красноярского обкома партии.
«Нас пригласили в кабинет. Ломако молчал,- продолжает рассказ Геннадий Петрович, - извините, Геннадий Петрович, что сорвали Вам отпуск, но ситуация не терпит отлагательств. Решением правительства Вы направлены на комбинат «Североникель». Мы верим Вам и считаем, что Вы сможете спасти комбинат и вернуть ему былую мощь. Для страны он является наиважнейшим. Со своей стороны обещаю Вам обеспечить нормальную работу и оказать всяческую помощь».
Приказы ЦК Компартии не обсуждались. Выхода не было. «Спасибо за доверие» - сказал Геннадий Ермаков.
«А про себя я подумал, что же я буду там делать? Технология «Североникеля» в корне отличается от той, на которой я работал, - рассказывает Геннадий Петрович, - на «ЮжУралникеле» добывали металл из окисленных никелевых руд, а здесь сульфидные, совершенно другая технология. Согласиться возглавить комбинат, находящийся в упадке, где уже несколько руководителей пытались решить проблему и не смогли, было сродни смертному приговору».
Удивленный стремительностью происходящего, настоящий коммунист Геннадий Ермаков, отказаться выполнять требования партии не мог. Петр Ломако не дал Геннадию Петровичу времени даже вернуться на юг за семьей. Новый директор комбината «Североникель» должен был вылететь в Мурманскую область немедленно, а уже в 13.00 позвонить министру из своего кабинета на комбинате «Североникель»…
