Своими воспоминаниями о тяжелых военных годах с нами поделился ветеран ВОВ, почетный гражданин города Мончегорска Владимир Петрович Субботин.
Родился 14 декабря 1925 года в Вологодской области.
Вскоре после рождения Владимира Петровича семья переехала на Урал, затем в Свердловскую область. А накануне войны – на родину отца, в Архангельскую область. Закончив 8 классов и начав учиться в 9-ом, он вынужден был прервать обучение и пойти работать, так как на тот момент в семье из кормильцев осталась только мать. Два старших брата были в армии. Пошел работать на лесопункт разнорабочим. Затем был призван в армию в конце декабря 1942 года. Направили в Великоустюгское пехотное училище, которое находилось в г. Каргополь Архангельской области. Это в районе 50 км от города Няньдома, где находился военкомат. Проучился пять месяцев, а в конце мая 1943г. приехали офицеры, представители ВДВ. В то время шло формирование воздушно-десантных войск, и начали агитировать молодых курсантов вступать в войска ВДВ.
«Я, в числе других добровольцев, - рассказывает Владимир Петрович, - поехал с этой группой под Москву, где формировались части ВДВ. Привезли нас на станцию Монино. Городок очень интересный. Интересен он и сейчас, тем, что там находится единственный в нашей стране музей авиации. Там представлена вся техника, от летательных аппаратов до современных ракет. Уже после войны я бывал там дважды. Очень жаль, что сейчас его хотят закрыть и расформировать. Это уникальный музей, необходимый молодому поколению. Закрыть его будет непоправимой ошибкой».
В то время, в 1943 году, в Монино началось формирование 16-ой воздушно-десантной дивизии. Там юных курсантов обучали парашютному делу, тактике и вооружению ВДВ.
К слову, с целью сохранения памяти дивизии и воспитания молодежи Мончегорска в духе патриотизма, Владимир Петрович долгое время пытался создать в городе музей. С этой целью он неоднократно, за свой счет, ездил в места сражений в Карелию. Ему удалось собрать уникальную коллекцию экспонатов. В том числе, два парашюта – основной и запасной. За помощью в их приобретении обращался к командующему ВДВ, который откликнулся на просьбу и помог. Так будущий музей обрел парашюты, самые настоящие, чудом сохранившиеся после войны. Сбор экспонатов занял десять лет. В школе № 5 Мончегорска был музей. Директором школы был даже выделен кабинет. Но тут начались смутные перестроечные, а затем девяностые годы, музей закрыли. Экспонаты были разворованы.
«Находясь в Монино, - продолжает Владимир Петрович, - жили в землянках. Выкопали мы их сами, примерно в километре от Монино, на берегу реки. Шла война, и строить казармы было тогда невозможно. Мы занимались по программе воздушно-десантной подготовки. Прыгали сначала с аэростатов. В гондолу аэростата помещалось 4 человека. Лебедкой с земли поднимали аэростат в воздух, через несколько минут он опускался на землю, затем, все это повторялось. На тот момент это был самый доступный и дешевый способ подготовки десантников. Затем начались прыжки с самолетов «Ли 2». Обучение в Монино шло до лета 1944 года. Затем комиссия определила, что наша воинская часть готова для ведения реальных боевых действий, и в начале июня 1944 года нас направили на Карельский фронт. В то время уже не было необходимости в парашютных десантах, и нас переименовали в «99-ую гвардейскую стрелковую дивизию». 21 июня 1944 начались боевые действия. Мы находились на южном участке Карельского фронта. Нас привезли в город Лодейное поле. Он стоит на берегу реки Свирь, которая и определяла фронт. На северном берегу стояли, тогда еще вражеские нам, финские войска, немцев тут не было. А на южном – наши, советские войска. Перед нашей дивизией была поставлена задача: форсировать Свирь, сломать оборону противника и начать освобождение части Ленинградской области, куда входит г. Лодейное поле, а дальше уже начинается Карелия. Активные боевые действия здесь не велись с 1941 года, с того момента, как финнам удалось дойти до реки Свирь и захватить нашу территорию, большую часть Карелии. Дальше финские войска продвинуться не могли. Им мешала водная преграда – река Свирь. И советским частям не удавалось переправиться через реку и начать боевые действия. За эти годы укрепилась оборона обеих сторон. Поэтому, одной атакой преодолеть водную преграду и победить противника, на этом участке фронта, было очень сложно. Почти наверняка были бы большие потери, потому, что укрепления противника на южном участке до Свири были для них очень важны. Так как здесь располагались коммуникации, населенные пункты и, кроме того, планом финнов было взять Лодейное поле и замкнуть блокаду Ленинграда.
Тогда наше командование приняло решение: во избежание больших потерь личного состава, при форсировании реки, организовать ложную переправу. Показать противнику, якобы наша армия начинает переправу в одном месте, а на самом деле основную переправу организовать в другом. Увидев ложную переправу, противник откроет огонь и выявит свои огневые точки, по которым наша авиация и артиллерия нанесет удары и подавит их. Затем должна была начаться основная переправа. Для создания ложной переправы командир дивизии прибыл в 300-й полк нашей дивизии и сказал о том, что нужны добровольцы. Фактически, участие в операции – верная гибель, противник откроет по ним огонь. «Приказать здесь я не могу, - сказал командир дивизии, - будут набраны только добровольцы». Из числа бойцов разведроты полка нашлось немало добровольцев. Отбирали самых сильных и выносливых, обладавших хорошей физической подготовкой, умевших хорошо плавать. Отобрали 12 человек. Всем им было впоследствии присвоено звание «Герой Советского Союза». Все 12 героев остались живы. Со многими я встречался в 80-е годы, когда занялся историей своей части.
Я участвовал в основной переправе. Заранее, наскоро, были сколочены лодки. Каждая рассчитана на 9 человек с личным обмундированием и оружием. Но, в нашу лодку, в момент отплытия, запрыгнули еще три – помощник командира взвода, комроты и его связной. И, не доплыв и до середины реки, лодка стала тонуть. Мы начали вычерпывать воду касками. Но это не помогало. Очень быстро лодка потонула. Мы были очень нагружены. Оружие, патроны, шинель-скатка, каска и другие вещи, увеличивали вес каждого бойца вдвое. Выбраться самостоятельно было невозможно. Да и удержаться на воде с таким грузом было невыполнимой задачей. Двое утонули практически сразу. Наши товарищи, перебравшиеся на другой берег раньше нас на других лодках, бросились нам на помощь. Пока они плыли к нам на своей лодке, наша утонувшая лодка перевернулась под водой и всплыла кверху дном. Нам удалось кое-как доплыть до нее, что стоило нечеловеческих усилий, и кончиками пальцев зацепиться за край борта. Таким образом, нам удалось не утонуть и дождаться помощи. Таковым было мое первое боевое крещение.
Затем мы воевали в Карелии. В боях под городом Питкяранте я был ранен. Месяц пробыл в вологодском госпитале. В это время, в сентябре 1944, боевые действия там, где воевала наша часть, закончились, финны попросили перемирия, и нас передислоцировали в Оршу. Орша стоит на берегу Днепра. Нас снова переименовали из стрелковой в воздушно-десантную дивизию. И наша дивизия получила почетное наименование Свирской дивизии. Там мы воевали до января 1945 года. В это время наша дивизия снова стала стрелковой, и мы были направлены на Третий Украинский фронт. А потом под Будапешт. После взятия Будапешта, у нас было задание - идти в наступление на крупную танковую группировку немцев. Район от Будапешта и озера Балатон, юго-западнее Будапешта, был чрезвычайно важен для противника, так как здесь была нефть, и Гитлер дал приказ удержать его любой ценой. Нам был дан приказ разгромить эту группировку. Когда Будапешт был взят, началось наступление. Бои были тяжелыми. Советские войска несли многочисленные потери. Враг сконцентрировал здесь большое количество современной тяжелой техники. Операция эта получила название Венской. Наши войска освободили Венгрию. Наш 37-ой корпус прошел южнее Вены на освобождение Австрии, а другой советский корпус был направлен на освобождение самой Вены. Мы перешли границу Австрии, и тут начались боевые действия. Закончились они в предгорье Альп. В ходе освободительной операции в Австрии, недалеко от города Берндорф, погиб наш командир дивизии, талантливый полководец, участник гражданской войны, генерал-майор, Герой Советского Союза Иван Иванович Блажевич. Был назначен день похорон. Хоронить хотели в Вене. Организовать похороны героя старались со всеми почестями. Шла похоронная процессия, на лафете везли гроб с телом нашего командира дивизии. В это время в столице Австрии был маршал Семен Константинович Тимошенко. Увидев процессию и узнав, что хоронят Блажевича, он отдал приказ остановить, срочно организовать самолет и отправить тело генерала в Москву. Иван Иванович Блажевич был похоронен на Новодевичьем кладбище. После войны я был на могиле командира дважды вместе с группой однополчан. Для нас война закончилась в тот момент, когда нас сменили на другую часть. В этот момент сообщили, что фашистской Германией подписана безоговорочная капитуляция. Радости нашей не было предела. Но, на Родину мы попали только в январе 1946 года».
