Появление в январе в ряде региональных СМИ информации о том, что «Роснефть» уведомила правительство Мурманской области о заморозке проектов на территории региона, вызвало незамедлительную реакцию, пишет сегодня сайт Арктик-ТВ.
Министр экономического развития Мурманской области Елена Тихонова заявила, что в декабре 2014 года «Роснефть» информировала региональное правительство о готовности выделения 25 миллионов рублей в 2015 году на финансирование социальных программ в рамках заключённого ранее соглашения о сотрудничестве. Она отметила, что средства будут направлены на совместные образовательные проекты в области подготовки квалифицированных кадров для работы на арктических проектах, а также на развитие дорожной инфраструктуры региона.
Если эти средства поступили в рамках договора о сотрудничестве региона и НК «Роснефть», то это один вопрос. Честь и хвала губернатору за этот документ. Деньги в бюджете области лишними не будут. Но если же речь идёт о 25 миллионах в рамках проекта по созданию базы обслуживания в Росляково, то возникают вопросы.
Понятно, что сиюминутно такие проекты в конкретные дела не реализуются. Сейчас идёт процедура отведения земельных участков под будущие проекты «Роснефти», компания ведёт предпроектную проработку на этой территории.
Напомню, 5 января 2015 года появилось распоряжение правительства РФ № 3-р, в котором утверждён перечень мероприятий переходного периода, в котором определена задача по резервированию земель для реализации инвестиционных проектов.
Но где эти инвестиции? 25 миллионов рублей по нынешнему обменному курсу - это 380 тысяч долларов, а не те 500 миллионов долларов, которые обещаны «Роснефтью» на реализацию проекта по созданию береговой базы обеспечения работ на арктическом шельфе. В процентном отношении это 0,076% от заявленного размера инвестиций. Или ещё одно сравнение - недельная заработная плата главы «Роснефти» Игоря Сечина (исходя из данных журнала «Форбс» о зарплате самых высокооплачиваемых топ-менеджеров России. По данным «Справочника предприятий Москвы и Московской области» его зарплата ещё выше.).
Хочется верить, что инвестиции всё же будут поступать в больших размерах. Но возникает резонный вопрос, когда они начнут поступать? Будут ли предприниматься реальные шаги по строительству базы.
На арктическом шельфе рентабельность добычи нефти обеспечивается при цене 100-120 долларов за баррель. Евгений Примаков, в своё время возглавлявший правительство РФ, выступая недавно с докладом на заседании «Меркурий-клуба», выразил сомнение в том, что в таких условиях вообще стоит форсировать добычу на арктическом шельфе. Он считает, что России целесообразно сделать паузу в освоении арктического шельфа, поскольку сейчас оно нерентабельно из-за низких цен на нефть. «Такую паузу уже сделали некоторые наши конкуренты: США пробурили последнюю скважину на арктическом шельфе в 2003 году, Канада - в 2005 году», - отметил он.
Аналогичной точки зрения придерживается и руководство нефтегазовых компаний Норвегии. Финансовый директор компании «Статойл» Тургрим Рейтан ещё в сентябре 2014 года в интервью норвежскому изданию «Aftenbladet» сообщил, что в настоящее время для того, чтобы иметь возможность финансировать дальнейший рост и развитие, нефтяным компаниям нужно, чтобы цена на нефть держалась на уровне 100 долларов США за баррель. Это связано с постоянно растущей сложностью самих проектов.
Например, месторождение «Голиаф» в норвежской части Баренцева моря, операторами которого являются компания «Eni» в сотрудничестве с компанией «Статойл», после введения в эксплуатацию не будет убыточным при цене на нефть 95 долларов США за баррель.
Аналитик «RystadEnergy» Эспен Эрлингсен считает, что проекты, операторы которых уже испытывают финансовые трудности, могут быть «заморожены», если цена на нефть останется на низком уровне. Это касается таких проектов, как Йохан Кастберг, Снорр 2040, Зидан и Вистинг.
С учётом того, что прибыли крупных операторов на норвежском шельфе, таких как «Статойл», сократятся, начнётся урезание инвестиций в бурение новых разведочных скважин, добычных скважин, а также обслуживание месторождений, на которых уже ведётся добыча. Норвежские нефтяные компании не только урезают свои инвестиционные бюджеты на 2015 год, но и начали массовые сокращения сотрудников. По оценкам инвестиционной компании «DNB Markets», сокращение коснётся 9551 рабочего места.
И такая ситуация наблюдается не только в норвежских компаниях. К примеру, компания «BP» с начала 2015 года приступает к оптимизации издержек, сокращению сотен сотрудников на объектах компании в Северном море, где добыча нефти обходится слишком дорого. Аналогичные действия реализуют нефтяные компании «ConocoPhillips», «Royal Dutch Shell» и «Chevron».
Исходя из этой информации, сложно предполагать, что НК «Роснефть», в которой умеют считать деньги, при таких ценах на нефть будет продолжать активные буровые работы на шельфе. Но ведь база в Росляково и должна быть создана для обеспечения таких работ.
Есть ещё одна причина сомневаться в скорой реализации проектов в посёлке Росляково, озвученных «Роснефтью». Для этого нужны средства, а финансовое положение компании далеко не блестящее. Только проценты «Роснефти» по кредитам к погашению в 2015 году составляют почти 20 млрд долларов, из них 90% номинированы в иностранной валюте. Ситуацию осложняет и то, что она не сможет дёшево рефинансироваться в западных банках. ЦБ и наше правительство наверняка постараются помочь госкорпорации, но возможности государства не безграничны.
«Роснефть» запросила у премьер-министра РФ из Фонда национального благосостояния 1,5 триллиона рублей. Эта сумма почти совпадает с долгами компании по процентам.
1,5 трлн рублей больше суммарных затрат федерального бюджета на здравоохранение, образование и ЖКХ, на которые в 2014 году было отведено 1,244 трлн рублей, а также планируемых расходов на эти цели в 2015-2017 годах примерно по 1,1 трлн рублей ежегодно.
Не стоит забывать и о выступлении президента РФ с посланием Федеральному Собранию, где им была поставлена задача снижения операционных издержек госкомпаний не менее чем на 2-3% ежегодно.
В таких условиях говорить о реализации крупномасштабных проектов можно лишь с большой осторожностью.
Ещё один фактор - санкции со стороны ЕС, к которым присоединилась Норвегия. Они затронули самую чувствительную для нас сферу взаимодействия - сотрудничество в нефтегазовой сфере, особенно в Арктике. В результате норвежские компании «Statoil», «Seadrill», «North Atlantic Drilling Ltd» пересмотрели планы по реализации своих проектов с российскими предприятиями.
«North Atlantic Drilling Ltd» в ноябре объявила о переносе на неопределённый срок проекта, предусматривающего привлечение шести морских буровых установок на период до 2022 года к работам на российском шельфе. Возникает вопрос: какие буровые установки будут обслуживаться у причалов 82 СРЗ? Запад нам их не даст, а собственных буровых платформ для ведения работ на арктическом шельфе у «Роснефти» нет.
Есть надежда, что компания «North Atlantic Drilling Limited» всё же уговорит уполномоченные органы сделать для неё исключение, чтобы завершить сделку с «Роснефтью» в условиях санкций.
«Роснефть» сильно зависит от зарубежных технологий и едва ли сможет предпринять дальнейшие шаги по освоению арктического шельфа без участия таких партнёров, как «Statoil», «Eni» и «Exxon», а также таких нефтесервисных компаний, как «Siem Offshore», «Rem Offshore» и «Viking Supply».
Глава Минприроды РФ Сергей Донской отмечал, что на арктическом шельфе российские нефтегазовые компании, а это «Роснефть» и «Газпром», до 2020 года в рамках лицензионных обязательств должны будут пробурить более 50 скважин: 36 поисковых и 15 разведочных. И вот тут-то скажется отсутствие буровых установок. Не случайно Роснедра в настоящее время согласовывают с НК «Роснефть» график работы по изменению условий в ряде лицензионных соглашений. «Роснефть» просила об изменении условий 80 лицензий.
