Участие в дискуссии приняли Надежда Ажгихина, секретарь Союза журналистов России, вице-президент Евразийской федерации журналистов, Гюри Нурстрём, журналист норвежской телерадиокомпании NRK, Дмитрий Коржов, редактор субботнего номера областной газеты «Мурманский Вестник», Руслан Гусаров, журналист телекомпании НТВ и Малкольм Дикселиус, писатель и журналист из Швеции.
Член СовФеда от Мурманской области Игорь Чернышенко, который должен был выступить на форуме в качестве эксперта, мероприятие манкировал, сославшись на занятость.
Как было сказано, на медиа-форум в Мурманск первоначально собирался приехать Дмитрий Киселёв, гендиректор телеканала «Россия сегодня», в конце 80-х годов работавший в Норвегии и Мурманске, но из-за загруженности по работе сделать этого не смог. Он прислал видеообращение.
В приветствии участникам сегодняшнего разговора Киселёв отметил, что тема, которую решили поднять на форуме, более чем актуальна в свете противоречивой информации, поступающей обществу из разных источников. Другой момент – профессиональная безопасность представителей прессы, работающих в зоне конфликтов. Журналисты, исполняя задания своих редакций, гибнут, подвергаются насилию, подчеркнул он.
Для начала разговора участникам форума предложили к просмотру сюжет, снятый в Донецкой республике. Сразу оговорившись, что прежде чем представить эти кадры, долго думали, стоит ли это делать.
Журналисты в зрительном зале увидели территорию аэропорта в Донецке после очередной бомбежки национальной гвардией Украины. Трупы, много трупов. Кровь. Мужчина преклонных лет мечется между прикрытых материей трупов, приоткрывает им лица и, наконец, найдя своих, кричит, плачет навзрыд, зовет их по имени. Потом закрывает лицо руками и бежит прочь.
Другие кадры. Похороны. Молодая женщина бросается на грудь погибшему от рук бойцов нацгвардии мужу, пытается его вытащить из «деревянного костюма» с душераздирающим воплем: «Вставай»!
Модераторы предлагают высказаться. Журналистка норвежской телерадиокомпании NRK говорит, что в своей стране она бы никогда не смогла показать такие кадры. Её поддержал шведский коллега, сказав, что у них, прежде всего, думают о молодежи, и вряд ли бы стали демонстрировать подобное. Разве что отдельные моменты, и то не в прайм-тайм. Малкольм Дикселиус, как писатель, считает, что более уместно такие кадры вставить в контекст длительного по времени тематического фильма.
Руслан Гусаров уверенно заявил, что не увидел в представленной короткометражке ничего такого, что нельзя показывать массовому зрителю. А вообще это вопрос из области пресловутой журналистской этики. В советские времена, например, она гласила, что трупы и кровь нельзя показывать вообще. Сейчас не принято показывать крупным планом изуродованные тела и лица детей.
Дмитрий Коржов считает, что такие кадры показывать можно и нужно, чтобы люди знали, как страшна война.
Надежда Ажгихина затронула немного другой аспект темы. Она считает, что нужно ужесточить ответственность редакций, посылающих молодых журналистов в «горячие точки». Вспомнила свежий случай, когда на Украине избили молодую девушку – корреспондента телеканала «ЛайфНьюс». Ей даже помочь было некому, потому как оператором с ней тоже была молодая девушка.
Что касается показанного сюжета, то Надежде в нем не хватило кадров, отснятых украинскими журналистами «о зверствах сепаратистов на юго-востоке Украины». То есть, показана только одна сторона медали. Профессиональная же журналистика подразумевает представление разных точек зрения.
Валерий Гамза сказал, что если бы этот конфликт случился в советские годы, то 99% жителей нашей страны о нем бы не узнали вообще. Сейчас ситуация кардинально поменялась. Он рассказал, как минувшим летом и осенью довелось со своими родственниками в Норвегии и США посмотреть сюжеты о ситуации на Украине на российских каналах. Родня сделала вывод: если хотя бы 20% от ими увиденного показали на западе, то отношение европейцев и американцев к России сильно бы изменилось.
«А сейчас нашу страну считают империей зла, против нее ополчился весь мир, - говорил Гамза. – Я разделяю пропаганду и информацию. Мы – общество – встали на защиту своей страны. Может, мы совершаем ошибки, но мы вынуждены защищаться. Сейчас мы видели людей, у которых нет оружия. Они-то и становятся жертвами этой войны».
Участникам форума предложили отрывок из фильма Малкольма Дикселиуса, который (по его словам, с подачи архангельского коллеги Алексея Ширяева) был снят в Киеве, на Майдане. Собравшиеся на центральной площади украинской столицы говорили о «газовой войне». Мол, Россия загибает запредельные цены на газ. «Не нужно нам российского газа, пусть платят за транспортировку. И не копейки, а по европейским расценкам», - говорил молодой человек, стоящий на Майдане.
Малкольм в своем фильме говорит о том, что Россия использует против Украины «газовое оружие». В последующем комментарии к сюжету шведский журналист сказал, что после распада СССР считал, как и многие его соотечественники, что Украина превратится в процветающую державу, а Россия будет от нее сильно отставать. Однако, получилось с точностью наоборот. Дикселиус считает, что украинцы были разбалованы дешевым российским газом, потребляли его в 2 раза больше, чем европейцы. И когда для них подняли цену, наступил кризис. От которого Россия сильно пострадает, заплатит за свою политику высокую цену, считает он.
«Это предвзятый репортаж, - оценил свою работу Малкольм. – Я не верю в журналистскую объективность».
Затем показали работу норвежки Гюри Нурстрём, которая раньше тоже снимала Майдан, а в представленном сюжете был город Енакиево Донецкой области, где родился и учился экс-президент Украины Виктор Янукович. Журналист поговорила с одноклассниками Януковича, его бывшими соседями. Получился, по оценкам, вполне себе хороший человек, который был раньше беден, а потом, придя во власть, разбогател. За что и стал ненавистен своему народу.
«Задача журналиста – показывать все стороны конфликта, не давая своих оценок», - считает Гюри.
Руслан Гусаров привел пример своей работы в 2008 году в Южной Осетии, когда он не мог оценить ситуацию со стороны Грузии, потому что началась война. Но у редакции была возможность отправить в Грузию другую группу журналистов – из Москвы. Поэтому репортаж получился более-менее объективный.
Дмитрий Коржов рассказал, что ему довелось поработать в Крыму во время референдума. Работа шла спокойно, никто российским журналистам не мешал. Они смогли побывать и на митинге крымских татар, которые «неоднозначно оценивают результаты референдума». Дмитрий рассказал, что слабые попытки цензуры все же были, но, тем не менее, он показал в своем итоговом газетном материале, что хотел. «Нас убеждали не говорить о присутствии на тот момент в Крыму российских войск, - сказал он. – Войска были, но этого надо не стыдиться, этим надо гордиться. Военные оградили народ от возможной резни».
Надежда Ажгихина говорила о том, что «исчезает значимость журналистики и в профессии, и в стране». И это проблема не журналистики, а общества в целом. «Должна быть профессиональная альтернатива пропаганде, которая навязывается средствами массовой информации», - уверена она. И покритиковала видеобращение Киселева: «Начал с приветствия, закончил пропагандой».
Надежда, как и Валерий Гамза (ну и не только они, естественно, а все российские журналисты, считающие себя профессионалами), тоже разделяет пропаганду и информацию. Она считает, что общество должно требовать профессионализма, то есть, чтобы та или иная ситуация была представлена многополярным мнением. Сделать это сегодня журналистам очень сложно, потому все чаще и звучат обвинения «из народа» о продажности прессы, о том, что она превратилась в «обслугу сильных мира сего». На самом деле, как уже сказано, это проблема не столько журналистов, сколько общества.
Секретарь Союза журналистов России выступает за «корпоративность журналистского сообщества»: если журналист в одной стране, в определенной редакции не может получить объективную информацию о событии по разным причинам, то может обратиться за помощью к коллегам из другой страны. Должна быть (и в основной своей массе она есть) корпоративная – журналистская – солидарность.
Она отметила, что государство, издавая законы, затрагивающие профессиональную деятельность, не всегда прислушивается к мнению представителей профессии. Это касается, например, поправки в закон о проценте иностранного капитала в СМИ. Надежда Ажгихина отметила, как удачу, внесенную поправку об ответственности редакций за журналистов, работающих в зоне конфликта. Должна быть страховка, гарантии помощи семье в случае потери здоровья или, не дай бог, жизни.
Руслан Гусаров выразил несогласие со словами Гамзы по поводу того, что «на Россию ополчился весь мир». «Несколько стран – это еще не весь мир. В мире – 200 стран».
«Досталось» и шведскому коллеге: «Какое это «газовое оружие»? Я могу назвать и другое российское «оружие», которое мы продаем за рубеж – водка, автомат Калашникова, широкая русская душа, наконец».
«И почему вы говорите о конфликте между Россией и Украиной? – обратился Гусаров к модератору Арне Эгилю Тёнсету. – Малороссия это не Россия. Вы, наверное, хотите сказать о конфликте между Россией и США, неизвестно почему вмешивающимися во внутренние дела Украины»?
Руслан Гусаров призвал журналистов говорить в своих материалах на профессиональном языке, а не на языке эмоций.
Валерий Гамза сделал предположение, что информационная война, начавшаяся еще в советские годы, не завершилась после падения «железного занавеса». «Бойцы невидимого фронта» просочились в страны бывшего Союза и продолжили эту войну. «Это мы с вами создали сегодняшнюю информационную среду», - подытожил он.
