Геннадий Петрович Ермаков: Моим условием была постройка современных детских садов, современного жилья, современные асфальтированные дороги

В начале восьмидесятых, рабочие поселки Верхний Нюд, Нижний Нюд и другие еще не вошли в состав Мончегорска и были поселками барачного типа.

«Моим условием, - вспоминает Геннадий Петрович,- была постройка современных детских садов, чтобы искоренить очереди, постройка современного жилья, современные асфальтированные дороги». Первая дорога, что была построена Геннадием Петровичем, – дорога от поворота до управления. Затем, дорога на Мончу.

«Заместитель директора комбината по капитальному строительству был мончегорцем. Звали его Николай Павлович Устинов. Толковый человек, ответственный. Он был деловой, со строителями находил общий язык, план по строительству выполнял.. Параллельно, я занимался реконструкцией и новым строительством комбината. Там были огромные масштабы. В сравнении, это были мощности всех уральских комбинатов вместе взятых. Строительство было по особому указанию. Тогда Долгих мне очень помог - прислал на окончание строительства пускового комплекса на площадку трех министров Ломако, Голдина и Бакина. Три героя соцтруда. Три члена ЦК КПСС. Такого не было ранее, чтобы три чиновника такого уровня встречались вместе на комбинате. Затем мы вместе провели совещание, где определили, что еще нужно, чтобы закончить реконструкцию.  Первое - кислородная станция. Через неделю на комбинат прибыли 300 человек монтажников со своим оборудованием. Работали сутки напролет. Второй министр взял на себя электролизный цех. Со всей России набрали туда людей. А Ломако обеспечил все внутренние резервы, материально техническое обеспечение, транспорт. Сразу выделил 10 новых «Волг». А я себе задавал вопрос: почему до моего приезда произошел такой завал? Почему это случилось? Я понял, что люди потеряли мотивацию. Оклады были высокие, если на Урале у начальника цеха, допустим, 230 рублей, то здесь это почти 600. А что такое Мончегорск? Это - полтора часа до Ленинграда, два часа до Москвы, хорошие погодные и природные условия, соседи - Финляндия и Норвегия. И то, что я заменил их на уральцев, живших в условиях намного хуже, я сделал правильно. Я сам начал работать без северного коэффициента».

Когда Геннадий Петрович приехал на комбинат, плана не было, и рабочие были без зарплат. У высшего руководства был оклад, а рабочие зависели от плана и почти ничего не получали. Тогда Геннадий Петрович решил поехать в Москву, прийти к министру, попросить снять с комбината нависший долг и скорректировать план на этот год. В то время, Леонид Ильич Брежнев подписал указ, чтобы корректировок не было.

«Первым заместителем был Воронин,- продолжает рассказ Геннадий Петрович, - он отвечал за промышленность, я ждал очереди к нему в кабинет 7-8 часов. И тут образовалась пауза, во время которой я буквально влетел в кабинет. Я попросил скорректировать план, чтобы рабочие с 1 июля начали получать зарплату, а долг пообещал вернуть через определенное время. Пошли мы вместе к председателю Госплана, он вошел в положение, и план нам изменили. До начала июля оставалось 2 дня. И мы начали выполнять план строго. Рабочие стали не только получать зарплату, но и премии. Цех на 60 тысяч тонн был готов, мы его торжественно открыли. Но теперь перед нами стояла другая задача - нужно было набрать 1200 человек. Даже организовали досрочную демобилизацию срочников с флота, и они в количестве 300 человек приехали к нам на комбинат. Цех укомплектовали продавцами, моряками по оргнабору. Из старого цеха взяли только инженеров.  Стали запускать, а процесс не идет. Не наращивается никель, а там 400 ванн громадных. Не обучены были ребята, не знали, что делать. Тогда я приказал собрать всех пенсионеров, которые работали в электролизном цехе, и пригласить на комбинат. Привезли человек 35-40. Я их попросил их помочь обучить ребят, объяснить им процесс прямо на месте, а я пообещал помочь всем, в чем они остро нуждались. Кто-то просил поехать в профилакторий, кому-то очередь на покупку машины ускорить, кому-то квартиру получить. Всем помог, а они помогли нам. Через месяц цех стал нормально работать. Мы дали 59 тысяч тонн никеля. А после этого на меня завели уголовное дело, что я неработающим квартиры и машины без очереди выдаю. И вдруг прекратилось наращивание никеля. Трое суток нет наращивания. Даже мой академик не мог понять, в чем дело».

И тут ночью в квартире директора комбината раздался звонок - несчастный случай в электролизном цехе.  Женщина спускалась по лестнице с металлическим ломом, зацепила за титановый воздуховод, попала под напряжение и погибла. Оказалось, воздуховоды, служившие вентиляций над ваннами, были под напряжением, и ток шел не в ванны, а по металлическому коробу. Это и было причиной сбоя процесса наращивания никеля. Владимир Ильич Чебоненко за пол дня срезал эти шесть тонн титана, и процесс восстановился. Шел 1984 год.